(no subject)

До чего вся наша жизнь есть объяснение себе окружающего и адаптация под него.
Чаще всего, конечно, адаптация без объяснения, просто принятие и подстройка; по Арику видно, как о каких-то вещах, уже вошедших в привычное, он вдруг, спохватываясь, спрашивает: "А для чего это? А почему это?"
А о каких-то не спрашивает, просто заучивает их без объяснений. Учительница спросила, проверяли ли мы ему слух, а то иногда можно три раза звать "Арик! Арик! Арик!", а он не реагирует. Я ее заверила, что проверяли и даже после ушной инфекции, испугавшись последствий, проводили эксперименты - всё он слышит, но иногда специально не реагирует.
Учительница: на всех?
Я: нет, не на всех! На сестру Веронику реагирует сразу.
- Почему?
- Иначе она на него кричит, а он этого не любит.
Это исключительно опытное научение, и со всеми тремя сестрами у него разные границы поведения. Может, он их отрефлексирует когда-нибудь, но пока что не спрашивает: "А почему Михаль меня тискает, даже когда я против, а Литаль нет?".
Но срабатывание таких научений происходит сразу: погруженный в мультик или книжку Арик автоматически отсеивает меня или папу, но реагирует на Нику. В миллисекунду реагирует, явно не подключая сознательное размышление.
И через массу мелких наблюдений-запоминаний (папа не рассказывает на ночь сказки, ужином или завтраком покормит кто угодно, петь песни надо с мамой, разобраться в новой компьютерной игре с папой) складывается набор реакций, предсказуемый и "естественный" мир, представление "тепло-хорошо-любят- правильно".
Вчера, разглядывая демонстрируемую мне Никой косметическую закупку, спросил:
- А мальчики красят губы?
Ника сразу жарко зашептала на иврите:
- Скажи "да"! Я ему сказала, что да!
Я говорю:
- Некоторые красят.
Дальше, конечно, он будет больше ориентироваться на окружающих, детей-ровесников. Выходишь во двор - а там девочки в юбках играют в куклы или разговаривают, мальчики на площадке гоняют в футбол. Как и 50 лет назад.